Статья написана для публикации в газете Ytro.ru

Помните, кто дал приют Александру Привалову из повести "Понедельник начинается в субботу", кто требовал от него "не цыкать зубом" и не пускал спать на волшебный диван? Правильно, Баба-яга. Она же накормила нашего героя сразу после его появления в Изнакурнож – Избушке на курьих ножках.

А думали ли вы, почему Стругацкие выбрали местом дислокации знаменитого НИИЧАВО и Избы на курногах из "Понедельника" именно северный город Соловец? Говорят, что именно на северо-западе России – в Поморье – сложились нынешние представления о мифологическом персонаже с костяной ногой, который оказывается то помощником главного героя народных сказок, то его злостным врагом. Финны, населявшие северно-русские края до прихода славян, оставили в нашей мифологии немало отпечатков своих верований. Вот и образ бабы-яги, по одной из версий фольклористов, выкристаллизовался из преломленных в славянском сознании представлений финно-угорских народов о "золотой бабе", или "яхе-бабе".

Впрочем, нынче персонаж, которым в долгие зимние ночи бабушки пугали внуков, оказывается не более чем символом. Однако символом не хуже, чем, скажем, Паниковский со своим гусем в Киеве или писающий мальчик в Брюсселе. В конце концов, люди, живущие сейчас в Поморье, могут по праву гордиться тем, что на их земле сказки о "бабке-ёжке" рассказывают дольше, чем где бы то ни было. Во всяком случае, если брать за основу "финно-угорский" вариант происхождения Бабы-яги.

Примерно так рассуждали сотрудники Центра развития информационных технологий (ЦРИТ) "Поморье", объявляя свой регион родиной Бабы-Яги. Согласно их планам, скоро в одном из уголков северно-русской земли появится Изба на курногах, где Баба-яга будет кормить новых иванов-дурачков своей таинственной едой и открывать ему дорогу в неведомое царство.

Между прочим, сказка о Бабе-яге, с детства известная любому ребенку, далеко не так проста, как кажется на первый взгляд. Даже сам внешний вид персонажа может варьироваться. Где-то она оказывается на помеле, подобно европейским ведьмам, а где-то – на печке в своей избе. В одних вариантах бабка в ступе летает, в других – варит кашу. Даже знаменитая костяная нога может стушеваться, уступив место обыкновенной хромоте.

Не секрет, что любая сказка вторична по отношению к мифологическому сюжету. Пока люди верят не в Троицу, а в многочисленных божков и нечисть, наполняющих пространство вокруг них, они творят обряды и учат детей правильному обращению с потусторонним миром. А когда новая вера вытесняет старые представления о строении Вселенной, Роду и роженицам, лешим и кикиморам, водяным и русалкам, а также Бабе-яге и Кощею Бессмертному приходится отступать, занимая свое место в сказках.

Однако дотошные фольклористы даже костяную Ягу и бессмертного Кощея разобрали на части и определили место среди представлений наших предков об устройстве мира. Первое, на что они обратили внимание, - "костлявость" обоих персонажей русской классической сказки. Кто у нас окостеневает, скажите? Да-да, - умерший человек. Таким образом, и Яга, и Кощей – представители мира потустороннего, "темного царства", мира мертвых.

Иванушка, отправляясь в погоню за Кощеем, приходит к "бабье-ёжкиной" избушке. Заметьте, миновать ее ни в одной сказке наш герой не может, - а все потому, что эта изба оказывается своеобразным "погранпостом" на границе между двумя мирами. Тот факт, что избушка должна обязательно поворачиваться, тоже свидетельствует о некотором обряде, пропускающем персонаж сказки в обитель умерших. Как вы помните, Баба-яга обычно кормит своего гостя (по его требованию или ее собственному настоянию). Собственно, она совершает обряд "отверзания уст" (необходимая часть погребения), чтобы живой человек принял специальную "еду мертвых". Такая пища позволит ему стать на время одним из жителей "темного царства", не быть ими отвергнутым. После трапезы герой... умирает, т.е. улетает из избушки на крылатом коне, орле или сам в образе птицы (крылатость – атрибут развоплощенной души).

Вот и получается, что Баба-яга – живой мертвец, находящийся одной ногой (костяной) в гробу (в царстве мертвых), а другой (вполне живой и подвижной) – по эту сторону границы между мирами. Дополнительные атрибуты вроде помела могли быть привнесены после знакомства славян с западной мифологией. Главное же в образе "бабушки" – она служит в качестве помощника, помогающего герою сказки выжить в чуждом, страшном мире мертвых.

Со временем вытесненные в область сказок верования постепенно тускнели, теряя свою значимость, а следовательно, и насыщенность образа. Спросите нынче ребенка, кто такая Баба-яга, и он опишет вам обычную старушку лет этак 90 с клюкой и в избушке. Куриные ноги жилища бабки-ёжки, некогда тоже имевшие сакральный смысл, стали этаким украшающим элементом и даже научились плясать рок-н-ролл (вспомним милые советские мультики).

Так что в качестве доброго регионального символа в наше время Баба-яга подходит как нельзя лучше. Интересно только, как представляют себе специалисты Центра "Поморье" внешний вид "национальной бабушки". А то ведь через пару столетий наши потомки будут разглядывать "памятник архитектуры начала 21 века – Избу на курногах". И ответственность за формирование образа бабки-ёжки в глазах потомков ляжет на нас.

Ссылки по теме:
Вестник Московского университета
Мифология народов мира
PAGANISM.Ru